«Овсянка, сэр»: на самом ли деле англичане употребляют эту кашу на завтрак
«Овсянка, сэр!» – известное выражение, которое пришло к нам из фильма о Шерлоке Холмсе. Из-за этой фразы у многих возникло мнение, что англичане предпочитают кушать на завтрак именно эту кашу. Так ли это на самом деле?
Любят ли англичане овсянку
Когда-то давно крестьяне в Англии частенько кушали овсянку. Блюдо пользовалось огромной популярностью. Рецепт был наипростейший. Молотый овес заливали на ночь водой, а утром ставили вариться, посолив по вкусу. Употребляли на завтрак, а также могли брать с собой на работу.
Англичане недоумевают, с чего это овсяную кашу решили приписать им, ведь она является шотландским блюдом. Это подтверждает указание С. Джонсона в своем словаре на то, что овес – это пища для лошадей, но шотландцы любят употреблять ее сами.
Жители Шотландии действительно с уважением относятся к овсянке, которой даже посвящают песни и стихи. В 90-х годах прошлого столетия и вовсе организовали масштабные соревнования по приготовлению овсяной каши, в которых принимали участие люди с разных уголков планеты.
Англичане тоже кушают это блюдо, но не так часто и не испытывают особого удовольствия от этого. Поэтому мнение то, что они всегда едят овсянку на завтрак – это всего лишь стереотип.
Чем завтракают англичане на самом деле
Англичане предпочитают есть на завтрак жареную яичницу с беконом, могут добавлять в нее еще какие-нибудь ингредиенты. Из напитков выбирают чай, кофе, свежевыжатый сок. Как видно, они не особо переживают по поводу калорийности и полезности пищи.
Но готовят такой завтрак англичане не просто так. С давнего времени люди старались придумать такую утреннюю пищу, которая быстро готовится и имеет высокую калорийность, поэтому в основном во все блюда на завтрак входили жареные продукты. Много калорий нужно было для того, чтобы обеспечить организм энергией для работы.
На сегодняшний день в английском кафе или ресторане каждый желающий может заказать комплексный завтрак. Но если вы тщательно следите за фигурой и здоровым питанием, воздержитесь от заказа. Показатель калорийности будет не менее 1000 ккал!
Подписывайтесь на наш канал Яндекс Дзен и ставьте палец вверх!
Цитата дня: «Шерлок Холмс и доктор Ватсон: Собака Баскервилей»
«Шерлок Холмс и доктор Ватсон: Собака Баскервилей», режиссер Игорь Масленников, автор сценария Игорь Масленников по произведениям Артура Конан Дойля, 1981 год.
После ночи, проведенной в зловещем замке Баскервилей, сэр Генри Баскервиль и доктор Ватсон встречаются за завтраком.
ВАТСОН. Трудно представить себе, что вечером эта комната навевала на нас такое уныние.
СЭР ГЕНРИ. Нет, я думаю, комната ни при чем. Полагаю, мы сами во всем виноваты. Приехали усталые, измученные, вот нам и показалось здесь все таким мрачным. За ночь мы отдохнули, я лично прекрасно выспался, и все остальное кажется веселым.
Под бой часов входит Бэрримор с кастрюлькой овсянки.
СЭР ГЕНРИ. Эээ, что это, каша, что ли?
БЭРРИМОР. Овсянка, сэр.
СЭР ГЕНРИ. Послушайте, ээээ…
БЭРРИМОР. Бэрримор, сэр.
СЭР ГЕНРИ. Простите, Бэрримор, а нет ли чего-нибудь другого? Ну, я не знаю, котлет, мяса?
БЭРРИМОР. Мясо будет к обеду, милорд.
ВАТСОН. Однако нельзя все приписывать только нашему настроению. Вы не слышали в полночь чей-то плач, по-моему, женский?
СЭР ГЕНРИ. Вам тоже показалось? Вы знаете, я решил, что мне просто почудилось. Действительно, где-то в полночь я проснулся, мне показалось, что кто-то плачет, но я решил, что это во сне.
ВАТСОН. Нет, я совершенно ясно слышал и уверен, что плакала женщина.
СЭР ГЕНРИ. Так мы сейчас узнаем… (хочет окликнуть Бэрримора, но не может вспомнить, как его зовут, и делает знаки Ватсону) Ээ, как?
ВАТСОН (тихо). Бэрримор.
СЭР ГЕНРИ. Бэрримор, пойдите, пожалуйста, сюда. Скажите, а кто мог в замке ночью плакать женским голосом?
БЭРРИМОР. В замке всего две женщины, милорд. Одна – посудомойка, но она живет в том крыле. А вторая – моя жена, но, уверяю вас, она не плакала.
СЭР ГЕНРИ. Я думаю, нам послышалось. Бэрримор уходит, причем в дверном проеме показывается заплаканное лицо его жены.
Что за прикол «овсянка, сэр»? Что за мем, откуда пошло?
Про «овсянку, сэр», придумали нереальное количество анекдотов и приколов, в шутки за 300 поно всяких приколов и анекдотов про овсянку.
Фраза эта почти всем известна, она из старого фильма про Шерлока Холмса, считается традиционным английским завтраком.
Сейчас ходит анекдот в социальных сетях про овсянку, сэр.
Что у нас на завтрак?
И тому подобные анекдоты.
Это собственно не прикол! Это, ставшая крылатой, фраза звучит в одной из серий советского телефильма о Шерлоке Холмсе. Если мне не изменяет память, это серия про Собаку Баскервилей, а персонаж которому слуга или дворецкий ( не помню точно ) по имени Бэрримор, подаёт завтрак с этой фразой,- сэр Генри Баскервиль, в исполнении Никиты Михалкова. Здесь, в этой сцене, обыгрывается тот факт, что овсяная каша считалась ангилийским завтраком и вроде бы была обязательна в этикете английских дворян. И сценка с овсянкой показывает, что вроде бы эта обязательная каша уже в печёнках сидит у сэра Генри. Наверное именно с такого ракурса авторы фильма видели тонкий английский юмор.
Собственно в том фильме ещё много фраз, которые в той или иной степени стали известны и потом часто использовались людьми в реальной жизни! А некоторые из них, так как и эта, стали крылатыми выражениями!
Вообще это не прикол и не мэм, а известнейшая фраза из шлягерного фильма советских времен «Собака Баскервилей», из серии приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Утром сэр Генри Баскервиль, накануне перебравший лишнего и сидящий за столом с видом, что ему явно нехорошо спрашивает дворецкого Бэрримора
Думаю происхождение мэма, как сейчас говорит или же причина крылатости фразы в том, что советских детей пичкали овсянкой и большинство ее конечно ненавидело. Отсюда и анекдоты на тему и вообще юмор самой ситуации.
Естественно, что в интернете много шуток и приколов на эту тему.
Эта фраза пришла к нам из фильма Игоря Масленникова «Приключения Шерлока Холмса и доктора ватсона: Собака Баскервилей». Фильм снят по роману Артура Конан Дойла. Соломин, Ливанов, Михалков играют в фильме настоящих англичан, которые едят на утро овсянку. Овсянку подает дворецкий Берримор и произносит эту фразу «Овсянка, сэр», растягивая слова.
Фильм настолько хорош, что его растащили на цитаты и каждый вкладывает свой смысл в эти фразы. Но цитата про овсянку вызывает улыбку и говорится она с характерной интонацией.
Эта фраза стала крылатой, наверное все помнят, что она появилась в фильме о Шерлоке Холмсе.
Сейчас эта фразу часто используют для различных мемов, кстати попадаются иногда очень даже прикольные мемы, многие пользователи обладают неплохим юмором и сумели привнести в эту фразу немного юмора и смеха.
Вот к примеру на просторах интернета мне попался такой мем, очень даже забавный.
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Рубрики
—Музыка
—Подписка по e-mail
—Поиск по дневнику
—Сообщества
—Статистика
Но, как оказалось, в Америке уже давно был свой варинат такого вот пориджа под названием Granula или Granola, «изобретенный» как повествует Википедия, еще в 1894 году Доктором James Caleb Jackson. А затем, с легкой руки Stanley Mason появилось изделие под названием «Granola bars», вариант которого я и предлагаю вам попробовать.
Сразу хочу сказать, что наверняка многие видели в магазинах такие красивые «батончики» из хлопьев, сухофруктов, семечек сладкого сиропа. Но в приготовленном дома лакомстве вам будет точно известно из каких ингридиентов оно состоит, да и вариантов этих ингридиентов может быть множество)).
2 чашки овсяных хлорьев, желательно не очень крупных, 3/4 чашки пшеничных хлопьев, 3/4 чашки семечек, 1 чашка арахиса ( я подавила его скалкой, но не до порошкообразного состояния), 2/3 чашки коричневого сахара, 1/2 чашки меда, 1 ст.л. масла, 2 ч.л. ванильного экстракта, соль, сухофрукты порезанные ( брала на глазок)(((
Смешать все сухие ингридиенты и немного подпечь их в духовке или обжарить на сковородке, следить чтоб не пригорело, постоянно помешивать. Бумагу для выпекания смазала маслом, без фанатизма но достаточно)))).Хорошо смешать «мокрые» ингридиенты и добавить в сухие. Перемешать, чтобы все хорошо пропиталось и «вымокло», иначе смесь не «схватится»)). Выстелить подготовленной бумагой дно форма с бортиками, выложить туда смесь и хорошо ее утрамбовать. Завернуть концы бумаги так, чтоб они «накрыли» смесь.Утрамбовать. Охладить часа 3-4. Снять бумагу сверху смеси, аккуратно переложить смесь на разделочную доску и снять бумагу окончательно. Острым ножом разрезать «лепешку» на брусочки.Каждый завернуть в пищевую пленку, или переложив бумагой, хранить в пластиковом контейнере. (по «Мотивам этого Рецепта)
Второй рецепт такой-же только гранола стоит не в холодильнике, а запекается в духовке мин. 35,предварительно обжаривать сухие ингридиенты не нужно.
| Рубрики: | Музыка нас связала Страстишки |
Метки: кулинария фото рецепты музыка овсянка granola
Процитировано 18 раз
Понравилось: 2 пользователям
Александр Адабашьян: Фраза «Овсянка, сэр» прилипла ко мне на всю жизнь.
Я сижу в квартире Александра Адабашьяна на Новом Арбате. Приходить на интервью в дома, если это случается, не очень люблю – хозяева вынуждены с тобой носиться, чаю подавать. А с какой бы это стати? Я же им не гость, а обязанность.
Из этих же соображений я первая схватила свое пальто, когда интервью было закончено, и сказала, что оденусь за дверью, на площадке. Адабашьян возмутился. Несколько секунд мы тягали пальто за воротник. Уговорил он меня в своем духе – смешно и одновременно серьезно: «Ну что соседи подумают, когда увидят, что от меня раздетая женщина выходит?»
– Не так-то легко было с вами договориться о встрече. Не расскажете, чем были заняты?
– В 1993 году режиссер Анна Чернакова начинала снимать фильм «Вишневый сад». 93-й был, как вы понимаете, тяжелым для кино, все исчезало, как в черную дыру, что случилось и с этой картиной. Сейчас возникла идея сделать с теми же актерами – Феклистовым, Германовой, Владленом Давыдовым новое кино, в которое бы органично вплетались старые материалы. Будет и один новый персонаж, на него планируется Юра Стоянов, притом что это отнюдь не комедия, а триллер. Я на картине сценарист вместе с Аней и художник-постановщик. Инвестор хотел бы дать нам побольше денег, но кризис и его коснулся, поэтому сейчас занимаемся поисками средств и параллельно выбором натуры: ездили с директором и оператором в Костромскую область, катаемся по Москве – ищем гостиницу, где будет останавливаться наш герой.
– Могут хорошие декорации спасти кино, вытащить его?
– В принципе да. Но вообще в кино должна быть одна фигура – режиссер. Ну кто знает художника-постановщика Феллини? Это были разные люди, а мир его фильмов один и тот же. Или возьмите наших: Германа, Михалкова, Тарковского, Муратову – тоже разные художники с ними работали и работают…
– Но вас-то знают.
– Ну, это потому, что мы с Михалковым делали картины, которые стали известными.
– И все-таки художник-постановщик – это на картине первая линия обороны или арьергард?
– Если существует мир режиссера, то разные художники при правильно поставленной задаче будут выполнять задачу режиссерскую. Режиссер, как и дирижер, сам непосредственно ни на чем не играет – декорации не строит, свет не ставит, костюмов не шьет, грим не накладывает, но если есть единая концепция, единое видение истории – тогда и получается хорошее кино. Не бывает хорошего кино, но плохо снятого. Или хорошего кино, но с плохими декорациями. А хорошо снятое плохое кино может быть. Это значит, что оператор плюнул на все остальное и создавал красивую картинку. Такие прецеденты есть.
Официант на каблуках
– Чем художник-постановщик может помочь актеру лучше понять своего героя?
— В фильме «Родня» мы с Михалковым придумали положить в карман Богатыреву ручной эспандер, ключи от квартиры, единый проездной, пропуск на работу… Даже хобби ему нашли – он собирал коряги и покрывал их лаком. То есть создали его мир. А вообще это классическая школа Станиславского – играть не только то, что написано и что видно. Ну вот самый простой пример: в пьесе следует ремарка – «входит». Надо знать, откуда герой входит. Если от зубного – это одно дело, от любовницы – второе. А если из налоговой, где такое понаписали, что хоть вешайся, третье. Другая ремарка – «уходит». Уход также может быть разный – радостный, печальный, ужасный. В пьесе этих деталей не написано, но актер должен их знать. Так же как должен знать биографию своего персонажа, отсюда пойдут какие-то его привычки, понятно будет его прошлое. Богатырев никогда не вынимал из карманов того, что мы туда насовали все вместе. Но это очень помогает для самочувствия, чтобы глубже этого персонажа играть.
– Высоченные каблуки на вашем персонаже в той же «Родне» – официанте из ресторана – тоже для самочувствия?
– К нам на тех съемках прибился человек из Ростова-на-Дону. Обувщик по профессии, ростом где-то метр девяносто. Он очень хотел посмотреть, как снимается кино, и попросился побыть у нас добровольцем. Мы обратили внимание, что он носит обувь на каблуках. Без них, говорит, уже не могу, ноги болят. Оказалось, что, несмотря на нашу разницу в росте, у нас с ним один размер. Как-то смеха ради я попросил у него туфли поносить. И всех это развеселило, решили: вот и пусть у нас будет такой замечательный официант, который для придания себе роста и уверенности носит каблуки. Всегда чем меньше пространства у персонажа, тем более интенсивные краски требуются, чтобы его описать. Возьмите Раневскую. Ее «Муля, не нервируй меня» из «Подкидыша» – классический пример, как в идеале надо делать маленькие роли.
– Фразы из самого лучшего фильма всех времен и народов про Шерлока Холмса «Что это, Бэрримор?» и «Овсянка, сэр» тоже стали крылатыми. Вас это раздражает?
– Наоборот, смешно и даже забавно, потому что, когда мы это снимали, никому в голову не приходило, чем все кончится. Историю с овсянкой придумал режиссер Масленников, чтобы мгновенно воткнуть долго прожившего в Америке сэра Генри в чопорную жизнь замка в Англии, владельцем которого он ныне является. Масленников решил, что английский завтрак – это поридж. То есть овсянка. И вот этот человек, который привык у себя на Диком Западе по утрам, не знаю там, виски хлопнуть, мясо сожрать, вдруг видит кашу. Он в ужасе: «Что это, Бэрримор?» – «Овсянка, сэр». Никто не думал, что это станет фразой, которая прилепится ко мне на всю оставшуюся жизнь. Как это получается, бог его знает, заранее предугадать невозможно.
– Сейчас вы признанный мастер эпизода, но в первых фильмах – «Свой среди чужих. », «Раба любви» было такое впечатление, уж извините, что вы Михалкову просто под руку попались. Вроде: иди-ка поработай, чем без дела сидеть.
– Ну практически так и было. Зачем на крохотный эпизод находить артиста, когда здесь все свои, все под рукой, не надо пристраиваться к группе. В «Родне», например, у нас вообще группа снялась чуть ли не полностью: и оператор Лебешев, и Гимпель, второй оператор, и Гризик, директор картины. А на кухне – только группа и занята, больше никого нет. Например, человек с усиками, который пьет кофе, – это замдиректора картины Тамара Кудрина. Усы ей наклеили – и получился такой изящный, интеллигентный официант. Там же Женя Цымбал, ассистент по реквизиту, осветитель Гена Иванов… В «Рабе любви» вся группа, которая снимает немое кино, – это наша съемочная группа.
– Часто вспоминаете те времена?
– Ой, что вы. Вот здесь, где вы сидите, была стенка, а там стоял диван, на котором полтора года спал Богатырев. Он учился в Щукинском училище, а поскольку был сам из Красногорска, то общежитие ему не полагалось – Московская область. Но поезди-ка туда каждый день. Сначала он жил у Кости Райкина, а потом у меня, пока не поступил в «Современник», где ему дали общежитие. Тогда еще были живы папа с мамой, и он, чувствуя себя нахлебником и приживалом, как он сам себя называл, придумал, что обожает мыть посуду. Если видел мою маму у раковины, говорил: «Что вы, что вы! Оставьте это мне!» Когда приходил, обязательно приносил либо булочку за 9 копеек, либо ватрушечку, лишь бы не приходить с пустыми руками. А с Пашкой Лебешевым мы же родственниками были, моя первая жена покойная Марина – это его сестра родная. Он ко мне так и обращался – «шурин». Сколько всего было… и безобразия, и веселья… ну как у всех, наверное.
Один в четырех лицах
– Вы художник, сценарист, актер, режиссер, поставили две оперы – в Мариинке и в «Ла Скала». Какая работа вам больше по душе?
– Зависит от обстоятельств. Но когда долго делаешь что-то одно – начинает надоедать. У меня был период, когда я долго занимался интерьерами, оформлял для Антона Табакова рестораны «Обломов», «Антонио», «Грибоедов», который сгорел, как и полагалось ресторану с таким названием… Сделал два-три интерьера подряд – уже тягостно: появляется рутина, самоповторы. Если есть возможность сменить работу, делаю это с удовольствием.
– Что за люди были заказчики интерьеров – вашей среды или экзотические?
– Что касается ресторанов, кроме Антона, я ни с кем не работал, а с ним мы общий язык нашли быстро. К тому же я его с детства знаю. Он придумывал концепт, а дальше не влезал, мы с его тогдашней женой Настей Чухрай делали все, кроме кухни, сами. По-моему, получилось хорошо. Частные дома я никогда не делал и не буду, потому что считаю, что это должен быть вкус человека, который там живет. И если мне закажут кич, я не имею морального права сказать: идиот, что ты придумал? Но у меня много знакомых дизайнеров, они рассказывают, что задачи перед ними заказчик ставит примерно так: чтоб пришел сосед – и, мягко говоря, охренел. Мне этим заниматься неинтересно.
– А режиссером быть интересно?
– Мое глубокое убеждение, что режиссер – не профессия, а склад характера. А мне жесткости не хватает, и удовольствия от ощущения себя начальником не испытываю никакого. Из-за моего характера, в частности, не получилось отстоять фильм «Азазель», когда начались разночтения с «Первым каналом». В итоге я из титров ушел, своей картиной ее не считаю и в фильмографии не пишу. Но винить опять же некого – в успехе и неуспехе всегда виноват режиссер. Надо было упереться. Или вообще не работать с «Первым каналом». Объяснения постфактум «не дали», «не разрешили» тут не принимаются.
– Вам предложили снять «Азазель», потому что Акунину понравился ваш фильм «Мадо, до востребования». Почему именно «Мадо» вы стали делать как режиссер?
– Я написал сценарий, который по естественным причинам очень отличался от книги – там был монолог, а его надо было перевести в действие. В результате напряглись отношения с авторшей, меня стали терзать – зачем да почему, я гоголем ходил, в лицах разыгрывал сценарий, про систему Станиславского им рассказывал. Продюсеры настолько впечатлились моим представлением, что сказали: вот ты и будешь снимать. Это была стопроцентная авантюра – снять первую картину во Франции, на французском языке, да еще о французской деревне. Но я согласился.
«В денежных делах я лох»
– То, что вы так много успеваете – это признак трудолюбия или хорошей организованности?
– Я плохо организованный и очень ленивый, а движут мной разные обстоятельства. Например, если идея интересная. Или авантюра опять же, как было и с оперой, я ведь этим никогда не занимался. Самое главное для меня, чтобы это не было службой, ежедневным исполнением обязанностей. Когда зовут в кино, очень важно, какая там собирается компания. Если даже маленький эпизод, но интересная компания – то с большим удовольствием. Я считаю, что на съемках прежде всего должно быть весело.
– На каких картинах больше нравится работать – на современных или исторических?
– Если хорошая драматургия, если картина про людей, а не про уродов, то совершенно не важно, какое время. Но современные картины я нередко даже не досматриваю, мне неинтересно, и так понятно, что режиссер – человек с патологией. Как, например, мне неинтересен Тарантино. Если бы в картине «Убить Билла» Ума Турман крошила не людей, а кроликов, если б там были окровавленные лапки и ушки, думаю, режиссера посадили бы. А кромсать людей – можно, уже зевая на это смотреть. В такой фильм никогда не пойду.
– Даже за большую сумму?
– У меня с цифрами плохо, я их не запоминаю. Поэтому никакая сумма на меня произвести впечатления не может.
– И часто вас обманывают с суммами при такой памяти?
– Может, и обманывают. Я в денежных делах абсолютный лох. В советские времена это и не важно было. Когда меня приглашали работать, то деньги – всегда последний вопрос. Сначала – сценарий, потом – что за команда. Да и сейчас точно так же. Бывает, что и отказываюсь от предложений, не думая, сколько мог бы на этом заработать. Из-за кризиса, может, разборчивости будет поменьше – позовут сняться в ерунде, сто раз подумаешь, прежде чем отказаться. Хотя вот недавно прислали сценарий, прочитал, потом позвонил режиссеру: «Да выкинь ты вообще этот персонаж на фиг, зачем он там нужен! Заодно и сэкономишь». По-моему, он так и сделал.